Птица над городом. Оборотни города Москвы - Страница 15

В пределах квартиры Таисия Павловна решает проблемы более мягко. Оборачивается кошкой — крупным зверем вроде невской маскарадной — придавливает непослушное дите лапой, слегка погрызает, не всерьез, а для воспитания, а потом берет за шиворот и несет в заточение — в кошачий дом-переноску. Любой котенок устроен так, что будучи правильно взят за шкирку, он повисает как игрушечный и не мешает транспортировке. А взятый таким манером оборотень, по крайней мере маленький, — не может оборачиваться. Отнесет ее няня, значит, потом обернется обратно — пожилой темноглазой дамой с гладко зачесанными сединами — и молнию на домике закроет. Машка пыталась оборачиваться ежом. Прыгала на месте, фыркала няне в нос. Ну и чего добилась? Только того, что в домик ее не отнесли, а откатили.

Сегодня, однако, все прошло благостно. Наверное. Общая особенность всех кошек, и больших, и мелких, — они не любят выносить сор из избы. Няня ушла, мы поужинали, потом я села за компьютер, а Машка удалилась к себе…

— Мам! А что такое «околеть»?

— Умереть, применительно к животному, про человека так говорить грубо, — отвечаю машинально, потом соображаю, от кого исходит вопрос. — Эй, ты что там читаешь?!

— Стихи.

Однако… Вы знаете хоть какое-нибудь стихотворение, а тем более детское, в котором встречалось бы слово «околеть»?

В своей комнате Машка самостоятельно проживает лет с трех. Сказать, что в этой комнате всегда беспорядок, значит промолчать. Здесь бессильны и мама, и няня, Натальины конфискаты отдыхают. Мятные леденцы в целлофановых обертках перемешаны с кошачьими хрустяшками, шариковые ручки (четыре штуки), усеянные серебряными блестками и увенчанные разноцветными плюмажиками из лебяжьего пуха, — с игровыми бархатными мышками. На столе раскрытые книжки, секретные тетради с замочками и ключиками, пять карандашниц с карандашами и фломастерами. То, что не влезло в карандашницы, лежит рядом просто так. К шторам прицеплены заколки для волос, на абажуре настольной лампы размягчается в блюдечке кусок пластилина (для удобства лепления). Почетное место в середине стола занимает коробка с коллекцией ластиков, на сегодня насчитывающей 74 экземпляра. Убирать все это барахло нельзя никому, кроме Машки. А она не испытывает потребности. Обычная картина: письменный стол завален крупными и мелкими предметами, а под столом, спустив туда лампу, лежит на пузе Машка и делает домашнюю работу по русскому. Яблочко от яблони…

— Вот, — Машка показала мне толстую книжечку в самодельном переплете. Это мой папа сам переплел для любимой внучки наши с сестрой детские книжки, из тех, что выходили громадными тиражами в бумажных обложках. (Почему, спрашивается, тогдашние детские художники рисовали пером и акварелью такие клевые картинки, что их и взрослые с удовольствием рассматривали, а нынешние — лепят на компьютерах такую халтуру, что… Хорошо, хорошо, не все нынешние. Некоторые.) — «Гусыня и Осел».

А, теперь ясно. Шварцвальдские сказки, со всем их жестоким волшебством, очарованием и ехидством, переложенные на русский язык известным советским сказочником. И насчет «околеть» понятно: есть такое слово в этих буквах.

— Почитать тебе?

Машка любит читать вслух и делиться впечатлениями. Почитать, а как же.

— Подслушав птичниц разговор,
Рыдая и дрожа,
Гусыня убежала в бор
От острого ножа.
И в ту же ночь Осла прогнал
Хозяин со двора:
— Ты, — говорит, — ленивый стал,
Тебя сменить пора!
И вот однажды, поутру,
Когда шиповник цвел,
Вдруг встретились в густом бору
Гусыня и Осел…

Читает Машка хорошо, с выражением, как их учат. Я стараюсь не ухмыляться. Дочь моя Мария: две косы, окончательно растрепавшиеся к вечеру, зеленые штаны в розовых цветочках, в детском саду исполнявшие роль леггинсов, а теперь назначенные бриджами, и камуфляжная майка — мы любим радикальное смешение стилей.

Надо же, мне казалось, что я совсем забыла эту сказку, а вот сейчас сразу все вспомнила: и звонкие детские рифмы, и ярко-розовые цветы шиповника над серой мордой осла. История сердечной дружбы двух таких разных существ, очень даже уместная в доме оборотней! Интересно, родители эту книжку читали, прежде чем дарить нам? Не помню, чтобы мы задавали им вопросы по поводу прочитанного. А жаль. Глядишь, теперь знала бы, что отвечать…

— Осел ночами тихо спит —
Устанет за день он.
Гусыня же во сне шипит
И спугивает сон.
Осел упрется и молчит
— Ни с места, хоть умри!
Гусыня бедная кричит:
— Га-га, заговори!
И наконец устал Осел
От этого житья.
«Пойду-ка, — думает Осел, —
К лесному гному я!»

Дальше понятно. Влюбленные решили сделать друг дружке сюрприз, отправились поодиночке к гному, хозяину леса, чтобы превратиться в существо иного Облика, достойное любимого… а тот возьми и выполни их просьбы. Превратил обоих, и его, и ее. Мораль: владение магией делает людей (и гномов) вредными. Еще мораль: радовать любимых сюрпризами — занятие рискованное.

— Прохладно сделалось в бору,
В ветвях сгустился мрак…
И повстречались ввечеру
Ослица и Гусак.
Превратностей своей судьбы
Не в силах одолеть,
Они стояли, как столбы,
Мечтая околеть.
Они не знали, чем помочь,
Как избежать беды.
Они проплакали всю ночь
До утренней звезды.
И вместе с утренним лучом
Опять помчались в бор…